Весенний недобор
В нестабильные для экономики времена в большинстве западных школ МВА, как правило, уменьшается поток слушателей на программы full-time и одновременно наблюдается значительный рост слушателей на программах part-time. Но в этом году прежде имевшее место снижение оказалось незначительным, спрос восстановился и даже превысил показатели прошлого года. По мнению Джанет Пурселл, исполнительного директора The Association of MBAs (AMBA), в Соединенных Штатах люди «инвестируют в себя» получаемые при увольнении компенсационные выплаты. «Текущая ситуация расценивается ими как наиболее благоприятная для профессионального роста. Я думаю, что некоторые люди продолжат работать, используя либо дистанционные, либо вечерние формы обучения, сохраняя, таким образом, свое рабочее место и одновременно повышая уровень квалификации»,— сообщила Джанет Пурселл во время телемоста Москва—Лондон «МВА — текущая ситуация и новые возможности», организованного 12 февраля в институте экономики и финансов «Синергия».
Андрей Волков, ректор московской школы управления «Сколково», полагает, что количество заявок на качественные программы МВА вырастет, поскольку у людей появляется больше возможностей в силу снижения нагрузки (сейчас меньше количество проектов, меньше инвестиционной активности на рынке).
Николай Попков, директор департамента программ Executive Education института «Мирбис», придерживается иного мнения: «Чтобы уверенно себя чувствовать в бизнесе, нужно быть достаточно хорошо подготовленным в экономико-управленческой деятельности, поэтому обучаться нужно постоянно в той или иной форме. В России интерес к программам МВА есть постоянно, но не всегда он может быть реализован, как, например, сегодня в период кризиса. Я думаю, что количество слушателей, участвующих в программах МВА даже в форме part-time, станет меньше, чем в предыдущие годы».
Снижение числа заказов на обучение со стороны корпоративных клиентов — первое, что отмечают представители отечественных школ МВА. Например, в московской школе управления «Сколково» это ощутили уже в этом году, а, по мнению Андрея Волкова, рынок корпоративных заказов сожмется как минимум в два раза. Впрочем, доля корпоративных клиентов в российских бизнес-школах не велика и, по некоторым оценкам, не превышает 20-25% всех слушателей. Вместе с тем школы отмечают небольшой рост количества договоров на обучение от физических лиц, но рост этот, к сожалению, не столь велик, как хотелось бы.
Впрочем, весенний набор даже в ведущих бизнес-школах страны оказался под вопросом. По словам Сергея Филоновича, декана Высшей школы менеджмента ГУ ВШЭ, весна — это еще не показатель, поскольку наши люди привыкли учиться с осени. Однако у учебного заведения есть так называемая точка безубыточности — обучать группу из пяти-шести человек просто невыгодно. К сожалению, в школе уже констатируют снижение количества заявок на обучение. Вероятно, слушателям, все еще заинтересованным в получении степени МВА, предложат отодвинуть начало занятий на осень.
Интересно отметить, что с начала кризиса многие бизнес-школы практически не изменили стоимость обучения в рублях. Таким образом, можно констатировать, что российские программы МВА подешевели. Те же школы, которые попытались перевести цены в условные единицы, были вынуждены быстро конвертировать их обратно: в противном случае потенциальные слушатели вполне могли бы принять решение в пользу западных бизнес-школ.
Программная перезагрузка
Во время своего выступления Джанет Пурселл затронула еще одну актуальную тему, а именно проблему качества образования в школах МВА. «Не совсем честно и правильно обвинять MBA в случившемся финансовом кризисе. Самый болезненный момент состоит в том, что бизнес-школы призывают к ответу за текущую ситуацию, и они, конечно, должны отвечать. В то же время нужно понимать, что не все бизнес-школы обеспечивают качественное образование. Это зависит как от профиля самих студентов, так и от набора изучаемых дисциплин. Поэтому было бы ошибочно перекладывать ответственность на все бизнес-школы»,— пояснила она.
В условиях кризиса проблема качества российского бизнес-образования оказалась достаточно острой и для отечественных школ МВА. По словам Сергей Мордовина, ректора ИМИСП, главная опасность кризиса состоит в том, что в России, как, впрочем, и во всем мире, может быть существенно подорвано доверие к бизнес-образованию в принципе. Причиной тому, по мнению Сергея Мордовина, могут стать две крайности: откровенно конъюнктурные программы, имеющие целью зарабатывание денег и использующие в качестве основного метода обучения разнообразные «заклинания и шаманство», спекуляцию на новомодных концепциях типа «бизнес-фанк», и чрезмерно академизированные программы, предлагающие массу моделей, концепций и типологий, но не доводящие теоретические изыски до бизнес-технологий, не отвечающие на актуальные вопросы практических бизнесменов. По словам Сергея Мясоедова, ректора ИБДА АНХ при правительстве РФ, проблема качества может быть решена единственным способом — оценивать его должны профессиональные ассоциации. «Нашему деловому и образовательному сообществу вместе с министерствами пора задуматься о независимой профессиональной экспертизе качества. И может быть, тогда прекратятся вполне обоснованные жалобы нашего делового сообщества, что программы МВА по-прежнему остаются программами второго высшего образования и по-прежнему дают слишком много теории и мало практики»,— говорит Мясоедов.
Кроме того, в борьбе за качество бизнес-школы будут пересматривать и обновлять существующие программы, а также переориентироваться на более короткие программы профессиональной переподготовки, если потребность в МВА упадет.
Сергей Мясоедов уверен: «Бизнес-школы должны готовиться к тому, что спрос в сегменте наиболее дорогих программ будет снижаться. Хорошие бизнес-школы пойдут за покупательной способностью своих клиентов. Вместе с тем сейчас мы оказались в периоде депрессии, который может продлиться полтора-два года. Этот период опасен для бизнес-образования, поскольку слушателю некогда задуматься о долгосрочной стратегии, люди стараются жить целями и задачами сегодняшнего дня и не отвлекаться от собственного бизнеса. В то же время существуют и потребности подъема — таким клиентам бизнес-школы должны оперативно предложить программы продолжительностью от трех месяцев до полугода, заточенные на сегодняшнюю проблематику и проблематику начала экономического подъема». Серия программ, которую готовы предложить слушателям в ИБДА, имеет ярко выраженную кризисную составляющую: маркетинговая политика, финансовая политика и стоимость компании, HR и предпринимательская деятельность; названия всех тем заканчиваются уточнением — «в условиях кризиса». Вместе с тем, по словам представителей российских школ МВА, на подготовку таких программ требуется от одного до трех месяцев, и если бизнес-школы оказались не готовы встретить кризис во всеоружии, то подготовиться к выходу из него они должны успеть.
Леонид Евенко, ректор ВШМБ АНХ при правительстве РФ, президент РАБО (Российской ассоциации бизнес-образования), полагает, что структура программ, предлагаемых бизнес-школами, существенно изменится. «Слушатели будут выбирать короткие программы профподготовки и повышения квалификации. Фрагменты разных программ есть смысл предлагать на рынок по отдельности»,— утверждает он. Для этого школа может взять уже готовую программу, выделить из нее актуальный для сегодняшнего времени блок, добавить два новых модуля (например, «Реалии российского бизнеса» и «Антикризисные меры») и предложить слушателям обновленную программу профессиональной подготовки. «Получив диплом по этой программе, слушатель в дальнейшем сможет поступить на укороченную программу МВА — государственные требования допускают возможность такого перехода с зачетом ранее изученных дисциплин»,— поясняет Евенко.
Фактически бизнес-школы могут на время приостановить выдачу дипломов МВА своим выпускникам, но в борьбе за выживание им нельзя останавливаться в своем развитии. Если школе не удастся «привязать» слушателей другими образовательными услугами, она тут же потеряет часть рынка.
Проблемы в перспективе
И все же ректоры бизнес-школ признают, что бизнес-образование — абсолютно рыночный продукт и бизнес-школы — субъекты рынка. А в таком случае и реакция на кризис должна быть традиционной. Сергей Филонович не исключает, что многим бизнес-школам придется сокращать издержки и, вероятно, персонал. Правда, речь идет скорее о разросшихся маркетинговых подразделениях, а не о преподавательском составе, на восстановление которого могут уйти долгие годы.
УЧЕНЫЙ СОВЕТ: Чем полезен кризис для российского бизнес-образования?
Сергей Филонович, декан Высшей школы менеджмента ГУ ВШЭ:Кризис хорош тем, что заставляет нас задуматься о том, что мы должны преподавать некоторые вещи, связанные с менеджментом в условиях кризиса. В условиях роста мы уделяли внимание развитию и росту компаний, теперь необходимо учить людей, как вести себя в форс-мажорных обстоятельствах. Требуется смена акцентов как в организационном поведении, так и в поведении конкретных людей, потому что сейчас одна из сложностей, с которой столкнулись российские бизнес-школы, как раз состоит в том, что люди не готовы принимать решения, связанные с приходом на длительные программы обучения. В условиях неопределенности они просто не умеют принимать решения.Сергей Мордовин, ректор ИМИСП:Во-первых, как и в других отраслях, я надеюсь, произойдет естественный отбор: не выживут в кризисе слабые академические программы и школы бизнеса, если только их в очередной раз бездумно не поддержит государство, предложив поучаствовать за деньги налогоплательщиков в очередном «нацпроекте». Во-вторых, тем, кто останется в бизнесе, придется учесть уроки кризиса, пересмотрев, порой кардинально, содержание своих учебных программ. Ну и в-третьих, у серьезно работающих школ бизнеса появляется уникальный шанс решить застарелую проблему качественного улучшения преподавательского состава. На рынке уже появились достойные преподаватели из академизированных школ, желающих поработать на развитие реального бизнеса и предлагающих свои услуги практически ориентированным бизнес-школам. Кроме того, появилось больше реальных менеджеров, предпочитающих поделиться своим богатым практическим опытом в рамках учебных программ.Андрей Волков, ректор московской школы управления «Сколково»:Для российского рынка бизнес-образования кризис полезен тем, что дает шанс пересмотреть программы. Ведь программы бизнес-образования идеологически сложились в США в 70-х годах и с тех пор серьезно не менялись. Этот стандарт из набора функциональных дисциплин, таких как маркетинг, финансы, аккаунтинг, стратегическое планирование и проч., очень серьезно критиковался последние пять лет. Ведущие институты — Yale, Berkeley, MIT — уже предприняли серьезные шаги и пересмотрели свои программы. Этого пока не произошло на российском рынке, и кризис дает возможность пересмотреть функциональные программы в пользу интегрированных. Кроме того, есть еще один момент, который на нашем рынке мало проявляется, а в мировом масштабе очевиден. Мы наблюдаем растущие предложения труда на эксклюзивном рынке преподавателей. В этом году все мировые школы закрыли вакансии на прием преподавателей, в чем мы усматриваем для себя большую выгоду. У нас есть возможность выбирать из лучших, которые стали чуть-чуть дешевле.Владимир Морыженков, научный руководитель программы Executive MBA LWB:Российское бизнес-образование, подобно дереву в период бурного роста, дало много пустоцветов. В этом мы сможем убедиться в недалеком будущем: менеджеры, получившиеся на этом этапе, еще продемонстрируют свою профессиональную безграмотность и нанесут ущерб экономике. На этапе роста только ленивый отказывается от выпуска востребованных рынком юристов и управленцев и никто не занимается методологией образования, качеством дисциплин и междисциплинарным образованием. Управленцев нужно много, успевай только дипломы раздавать. Поэтому кризис — это время ревизии, конечно до тех пор, пока он не разразится радикально. И если наше образовательное сообщество озаботится проблемой качества бизнес-образования, загорится идеей проведения комплексного экзамена по квалификационным требованиям, предъявляемым к выпускникам бизнес-школ, тогда кризис — это благо.